На планете большие залежи льда, а недавняя находка NASA – тончайшая солёная водяная плёнка на поверхности грунта, пояснил популяризатор космонавтики Виталий Егоров
А. ЗАХАРОВ: И я, Антон Захаров.
М. БАЧЕНИНА: Расчёт окончен. И у нас в гостях популяризатор космонавтики, блогер Виталий Егоров. Здравствуйте, Виталий, спасибо, что заглянули.
В. ЕГОРОВ: Здравствуйте.
М. БАЧЕНИНА: Причина нашего сегодняшнее заседания в следующем: буквально вчера NASA дали пресс-конференцию о том, что на Марсе потекли реки.
А. ЗАХАРОВ: И сделали несколько громких заявлений, оставим интригу.
Главная новость недели – новость про Марс, будем говорить об этом подробно. Но есть и другие интересные события, которые прошли после нашей прошлой передачи. Главное из них: во время раскопок в центре Москвы на месте будущего парка «Зарядье» обнаружили улицу, которая, возможно, является самой древней улицей в Москве. Возможно, она была создана в начале XII века. Пока это ещё не подтверждено, конкретных объектов этого времени ещё не нашли, но улица есть.
Как биолог, я больше люблю биологические новости: по отпечаткам пальцев научились определять расу.
М. БАЧЕНИНА: Международной преступности крышка.
А. ЗАХАРОВ: Можно определять цвет кожи, европейское или африканское происхождение. Это первое крупное антропологическое исследование, которое использовало довольно детальные участки отпечатков пальцев.
М. БАЧЕНИНА: Они рассказали, как они это делают?
А. ЗАХАРОВ: Есть узоры первой, второй, третьей степени сложности. Раньше антропологи использовали только самый общий вид, а теперь более сложный анализ провели и выявили, что на этой ступени мальчики от девочек мало отличаются, возраст тоже не узнаётся, но людей различный рас отличить возможно.
М. БАЧЕНИНА: Как можно сузить поиск в таком случае?
А. ЗАХАРОВ: По ДНК фотопортрет ещё сделают.
М. БАЧЕНИНА: Прям сразу точный?
А. ЗАХАРОВ: Эта новость ещё прошлогодняя, не знаю, до чего они дошли. Но, исследуя ДНК, фоторобот можно сделать.
М. БАЧЕНИНА: Конфеты россыпью в «Ашане» теперь нельзя есть безнаказанно.
А. ЗАХАРОВ: Нельзя, по крайней мере, фантики надо сжигать.
М. БАЧЕНИНА: Я их съедала.
А. ЗАХАРОВ: А как тогда тебя найти? Есть ещё одна новость: оказалось, что люди беспомощны перед монтажом.
М. БАЧЕНИНА: Это как «Человек с бульвара Капуцинов»: «Милый, сделай мне монтаж».
А. ЗАХАРОВ: Да, да. Новость неудивительная, тем не менее, учёные доказали: даже плохой монтаж большая часть населения не воспринимает. Они брали картинки, в фотошопе меняли фон, одно лицо на другое, меняли расположение объектов, везде это делали довольно грубо, и дай бог в половине случаев люди видели, что что-то происходит.
М. БАЧЕНИНА: Это успех для всех женщин планеты. Ты общаешься по интернету, знакомишься, раз-раз, нафотошопила из себя Клаудию Шиффер. Встречает меня в аэропорту новоявленный жених – и не видит разницы. И не надо кричать: «Сюрприз, я на четыре размера больше».
А. ЗАХАРОВ: Так это тоже работает. Это новости науки, которые не касаются Марса.
М. БАЧЕНИНА: В топку, сегодня всё про Марс. Вчера на своём сайте NASA анонсировало важную пресс-конференцию, где будет рассказано о разгадке тайны Марса. Мероприятие прошло 28 сентября в 18:30 по московскому времени. Речь пошла о том, что специалисты NASA доказали наличие воды на планете Марс. Как доказали – уже подробности, не буду в них окунаться, в кратере, ещё в одном месте. Это максимально их – а затем и нас – приблизило к обнаружению признаков жизни на красной планете. СМИ пустились во все тяжкие, растиражировали эту новость с различными заголовками, иногда слабо понятными обывателю, который на основании заглавия может сделать совершенно неверный вывод. Но российские учёные в большинстве своём довольно-таки пессимистично прокомментировали эту пресс-конференцию. Мы решили связаться по телефону с российским учёным, у нас на связи заместитель декана факультета проблем физики и энергетики Московского физико-технического института, заместитель руководителя лаборатории инфракрасной спектроскопии планетных атмосфер высокого разрешения Александр Родин. Пара минут, и мы получим комментарий от учёного, который расскажет, стоит ли так восхищаться и в воздух чепчики подбрасывать. Пока с Виталием поговорим на эту тему – у Вас какие впечатления?
А. ЗАХАРОВ: Новость это или не новость?
В. ЕГОРОВ: Новость в одном: они нашли соль в этих полосках. Начнём с того, что даже Вы неправильно сформулировали новость. Они не нашли воду, воду на Марсе нашли уже лет 10–15 назад, а сейчас нашли жидкую воду, рассмотрели её лет пять назад, просто сейчас смогли чуть больше аргументов добавить к тому моменту и предположению, что это всё-таки жидкая вода. Это не так, как написали некоторые СМИ, что прямо реки рассмотрели, это сырость, сырой грунт, который появлялся в определённое время по весне и осенью, когда была средняя температура, к зиме он замерзал, эти полосы на склонах исчезали, летом высыхал, полосы также исчезали.
М. БАЧЕНИНА: Правильно понять, что это нечто вроде потоков грязи?
В. ЕГОРОВ: Нет, это именно сырость.
М. БАЧЕНИНА: Как в ванной в Великобритании?
А. ЗАХАРОВ: Как земля после росы.
В. ЕГОРОВ: Влажный грунт. Не грязь текла.
М. БАЧЕНИНА: Ничего не течёт на самом деле?
В. ЕГОРОВ: По капиллярам жидкость продвигается вниз, делает склон холма темнее, но не селевых потоков, ни какой-то реки там, конечно, не появляется.
А. ЗАХАРОВ: Как биолог я скажу, что это всё равно очень круто, даже в этих отдельных капельках теоретически жизнь могла завестись и существовать, если бы мы не знали, что именно это за соли.
М. БАЧЕНИНА: Марсианские мокрицы.
А. ЗАХАРОВ: Мокрицы – нет.
М. БАЧЕНИНА: Как они, не будучи физически на планете, смогли это доказать?
В. ЕГОРОВ: Практически любой житель мегаполиса может себе представить, что именно нашли на Марсе – нашли рассол. Нашли примерно то, что у нас зимой лежит на дорогах, разбрызгивается проезжающими автомобилями, то есть жидкость, которая сохраняла жидкую фазу при минусовой температуре. По наблюдениям с орбиты Марса они установили, что до –23 °C вещество сохраняло жидкую форму, потом всё-таки замерзало и прекращалось появление тёмных полос. От нуля градусов до –23 °C в жидком состоянии оставалось. На Марсе проблема в том, что очень низкое давление, и от нуля до +10 ещё как-то может сохраняться жидкость на поверхности, а если выше – вода кипеть начинает. Если в горы подняться на высоту 8 километров, вода будет кипеть там при + 70, а если взлететь на высоту 35 километров, там будут условия по давлению соответствовать поверхности Марса. Выше нуля – вода начинает высыхать.
А. ЗАХАРОВ: И чай там не заварить никак.
М. БАЧЕНИНА: На большинстве планет вода есть, но она не в жидком состоянии, просто испаряется. На большинстве загнула, конечно: на Меркурии, на Церере, на Европе – спутнике Юпитера, на астероидах, кометах. На Луне есть вода?
В. ЕГОРОВ: Есть, но мало, в грунте.
А. ЗАХАРОВ: Жидкая?
В. ЕГОРОВ: Нет, конечно.
М. БАЧЕНИНА: Я сейчас не говорила о жидкой воде, говорила об иной форме. А если говорить о солях, которые нашли учёные?
В. ЕГОРОВ: Они совсем не благоприятные нам, даже не те, которыми посыпают у нас улицы – соли там токсичные, практически смертельные для большинства живых организмов на Земле, там перхлораты и другие соединения с хлором, которые не совместимы с большинством форм жизни, по крайне мере, известных на Земле.
М. БАЧЕНИНА: Зачем тогда созывать пресс-конференцию, раздувать столько вокруг этого, разве не просто сделать из этого вывод, что жизни там нет?
В. ЕГОРОВ: Не просто. Как раз данная находка говорит о том, что всё-таки там могло бы выжить. Может быть, не вывестись, из небиологического преобразоваться в биологическое, как, считается, произошло на Земле, для этого нужны океаны, нужно гораздо больше воды. Если мы возьмём какие-нибудь экстремофильные земные бактерии и пересадим их на Марс, где по весне и осенью формируются сырые полосы, они смогут не просто выжить, но и развиваться.
М. БАЧЕНИНА: Сейчас мы сможем получить комментарий российского учёного – на связи заместитель декана факультета проблем физики и энергетики Московского физико-технического института, заместитель руководителя лаборатории инфракрасной спектроскопии планетных атмосфер высокого разрешения Александр Родин. Александр Вячеславович, здравствуйте.
А. РОДИН: Здравствуйте.
М. БАЧЕНИНА: Известно, что большинство российских учёных довольно пессимистично восприняли пресс-конференцию, заявление от специалистов NASA и вообще эту помпезность, которая присутствовала в анонсе. Хотелось бы Ваше отношение услышать по всему этому.
А. РОДИН: Я не уверен, что такое пессимистичное настроение в научном сообществе, люди воспринимают это с нормальной иронией.
М. БАЧЕНИНА: В чём ирония?
А. РОДИН: За несколько дней сказали, что через три дня мы заявим об эпохальном открытии, наконец, мы разгадали загадку Марса. Люди похмыкали, обсуждение было, все понимали, что это далеко не первое подобное заявление и ожидали, что результат будет значимым, каковым он и является, но говорить о том, что все загадки Марса разгаданы, несерьёзно.
М. БАЧЕНИНА: А какая самая главная загадка Марса на сегодняшний день осталась?
А. РОДИН: На мой взгляд, это сугубо моё мнение, загадка Марса – это, безусловно, метан. Это органический газ, это не имеет отношения к биологической активности, но объяснить разумно возникновение на Марсе метана мы не можем. Он регистрируется там в ничтожных количествах, но мы знаем, что примерно за 300 лет он разлагается. Пока учёные теряются в догадках.
М. БАЧЕНИНА: Но были же предположения, что какие-то бактерии могут быть источником?
А. РОДИН: Бактерии – это как раз то, что мы должны предполагать в последнюю очередь. Научные знания строятся на фактах, а не на предположениях. Подчеркну: у нас нет никаких оснований предполагать, что на Марсе существует биосфера. Нам было бы крайне интересно, если бы мы с такими фактами столкнулись, но их сейчас нет.
М. БАЧЕНИНА: А самый простой факт, на который можно опираться по поводу метана, откуда он там?
А. РОДИН: Люди склоняются к тому, что это может быть остаточная активность термохимических процессов в недрах самого Марса. Мы знаем примеры множества подобных процессов на спутниках планет, где тоже большое количество метана, и, по всей видимости, это один из таких процессов. Хотя полностью исключать биологическую активность неправильно.
Возвращаясь к теме жидкой воды – безусловно, это значимый результат. Но не очень правильно называть это разгадкой всех загадок Марса. То, что на Марсе воды много, мы знаем давно, а то, что она может быть в жидком состоянии, это предполагали, эти подтёки впервые лет 15 назад обнаружили. Потом многократно дискутировали, действительно это вода или песок другого состава, увидели сезонные, суточные вариации, и, наконец, проведя доскональный добротный анализ различных данных экспериментов, пришли к выводу, что это жидкая вода.
Во-первых, это не поток воды в нашем понимании, это не реки, не ручьи, это мокрый песок, тончайшая водяная плёнка на поверхности грунта. И, второе, эта вода не чистая, это довольно сильные растворы различных солей. В этом смысле она тоже была бы некомфортной средой для известных нам форм жизни. Это суждение очень предварительное, наверное, есть специалисты, которые со мной бы поспорили.
М. БАЧЕНИНА: Спасибо большое, хотя бы убедились, что не все пессимистически настроены, какая-то позиция вырисовывается.
А. ЗАХАРОВ: Теперь давайте вернёмся к нашей беседе. Мы остановились на том, что условия там суровые, теоретически кто-то мог бы там выживать, если его туда поселили. В этой связи, насколько я знаю, изменился регламент посещения Марса.
М. БАЧЕНИНА: Путёвок стало меньше.
А. ЗАХАРОВ: По влажному песочку решили не ездить, чтобы туда ничего не занести, правильно?
В. ЕГОРОВ: Регламент был прописан в 60-е годы, когда только первые полёты в космос стали реальностью. Предусмотрели, что нельзя соваться туда, где может быть жизнь. Добавилось на карте Марса пунктов, куда лучше не соваться при тех уровнях дезинфекции, которым подвергаются космические аппараты.
А. ЗАХАРОВ: Космической радиации не достаточно?
В. ЕГОРОВ: Там и ультрафиолета получается недостаточно. Мы не знаем, насколько всего недостаточно там, насколько пагубна космическая длительная радиация для марсохода. Но есть результаты биологических исследований, известная история со стафилококками, которых привезли с Луны, подобрав деталь космического аппарата, севшего за три года до этого. Известен российский многолетний эксперимент биорисков.
М. БАЧЕНИНА: Там стафилококки прожили три года, и хоть бы хны?
В. ЕГОРОВ: Они не жили, а существовали.
М. БАЧЕНИНА: Анабиоз?
В. ЕГОРОВ: Да. На «Мире» проводились эксперименты, на МКС – и многие даже не бактерии, а более сложные живые организмы могут выживать в условиях космоса.
М. БАЧЕНИНА: Сейчас на Марсе пять станций. Они ездят по заданным траекториям, они не заедут вдруг на новую запретную площадку? Может, они туда уже заехали сто раз, потому что самый ранний «Марс Одиссей» там с 2001 года находится?
А. ЗАХАРОВ: Для обнаружения жизни это не смертельно.
В. ЕГОРОВ: «Марс Одиссей» это вообще спутник, он не заедет никуда, он грохнется. Присутствуют человеческие изделия на Марсе с 1971 года, но уже с того времени проводился некий уровень дезинфекции.
М. БАЧЕНИНА: А как это проходит?
В. ЕГОРОВ: По-разному: если есть неэлектронные детали, детали корпуса, их проще всего нагреть. Детали «Марса-2», «Марса-3» и «Викингов» тоже просто нагревали до 110 градусов.
М. БАЧЕНИНА: На Земле ещё?
В. ЕГОРОВ: Да. Потом их держали в стерильных условиях. Недавно выяснили, что даже в чистой комнате NASA жила колония бактерий, которая была просто в благоприятных условиях, потому что не было конкурентов.
А. ЗАХАРОВ: Про чистую комнату надо уточнить. Это не просто комната, где пол моют.
В. ЕГОРОВ: Чистые помещения их правильно называть, они бывают 10 классов чистоты. Чем больше класс, тем ниже защита. Первый класс – самый чистый. С восьмого по шестой класс – чистота, которая позволяет работать с оптикой. Если вы делаете там спутник или фотоаппарат, оптика не запылится, там очистка только от пыли.
М. БАЧЕНИНА: А когда его запускают, он где-то в свободном пространстве обитает – он не наберёт кучу всего?
В. ЕГОРОВ: В космосе не наберёт, а до космоса может, но это тоже стараются предупредить, заворачивают их в специальные плёнки.
М. БАЧЕНИНА: Это одна из самых первоочередных задач, которые нужно решать.
В. ЕГОРОВ: Обычно стараются не подвергать загрязнению, очищать детали, которые касаются поверхности.
А. ЗАХАРОВ: Мы говорим про плёнку воды, сырую землю – сырой земли-то много? Объём этой воды можно примерно прикинуть?
В. ЕГОРОВ: Если искать воду на Марсе, то не там, где сырой грунт появляется. На Марсе большие залежи льда, и не только на полюсах, поэтому на Марсе реальнее взять лопату и пойти накопать.
А. ЗАХАРОВ: А лёд будет чистый? Его можно будет просто расплавить или потом очищать?
В. ЕГОРОВ: Скорее всего, примеси, в том числе соляные, будут. И вряд ли они будут пригодны для питья просто так, придётся использовать дистиллятор, чтобы перегнать всё это в чистую, может даже дистиллированную, воду, добавить необходимые человеческому организму соли и только потом пить. И всё равно это будет дешевле, чем везти её с Земли.
А. ЗАХАРОВ: Сырости непонятно сколько, не очень много. А льда много?
В. ЕГОРОВ: Много. Если расплавить все полярные льды, водой зальёт примерно на 22 метра, это океан глубиной 22 метра, занимающий всю площадь Марса. Если туда добавить ледники, которые разбросаны между полюсами, ближе к экватору, где теплее и удобнее для жизни, можно добавить ещё примерно 3 метра. Воды там достаточно, чтобы не налить океан, но если мы говорим о небольшой базе, то снабдить её можно будет.
А. ЗАХАРОВ: А сильно её нужно будет нагревать? Там же давление меньше?
В. ЕГОРОВ: Если на улице нагревать, она испариться. Её нужно доставить на базу.
М. БАЧЕНИНА: В контексте Марса «на улице» звучит забавно.
В. ЕГОРОВ: Свойство воды на Марсе такое, что если её транспортировать при марсианском давлении, то её можно гнать как пар по трубам, её не надо тачками доставлять, её можно нагревать там, где добыли и просто как природный газ на Земле гнать. А потом конденсировать.
А. ЗАХАРОВ: Класс!
М. БАЧЕНИНА: Если мы говорим о том, что это классно, и базу можно рассмотреть, и улица Марса, как это вообще всё выглядит? Пейзаж там глаз радует? Как там день с ночью? Можно краткую справочку?
В. ЕГОРОВ: По условиям на поверхности Марс больше всего похож на Землю из всей Солнечной системы. Но это не значит, что он комфортен для жизни, он суров по многим причинам, гораздо суровее, чем Антарктида на Земле, но день и ночь там практически, как на Земле, разница всего в 40 минут, у них чуть больше, 24 часа и 40 минут, чуть побольше поспать можно. Наклон оси примерно такой же, как на Земле, смена времён года так же, только год длится 600 с лишним суток, как два года на Земле.
М. БАЧЕНИНА: Это тоже хорошо, медленнее стареть будем.
В. ЕГОРОВ: Зато новый год справлять в два раза меньше.
М. БАЧЕНИНА: Земляне найдут выход – по поводу праздников можете не беспокоиться.
В. ЕГОРОВ: Часто говорят о том, чтобы полететь, поселиться, построить базу – это всё очень сложно. Но по каким-то причинам на Марсе строится даже проще, чем на Луне. Луна хоть и ближе, но условия там практически открытого космоса. На Марсе чуть-чуть комфортнее, чем просто в космосе.
А. ЗАХАРОВ: А какая главная проблема строительства базы на Марсе? Дороговизна привезённых материалов?
В. ЕГОРОВ: Дороговизна всего.
М. БАЧЕНИНА: А если мы отбросим ценовую проблему – допустим, все жители планеты Земля скинутся? А дальше какие действительно непреодолимые препятствия?
В. ЕГОРОВ: Никаких. Реально даже сбрасываться не нужно, достаточно договориться один год не воевать, и денег хватит – завались, можно баз понастроить на Марсе.
М. БАЧЕНИНА: Каменные дома или надувные палатки?
В. ЕГОРОВ: Сначала надувные. Сейчас разрабатываются всякие штуки типа 3D-принтера, который напечатает дома из камня, который есть там. То есть, будет брать ту же марсианскую пыль, спекать её лазером и выстраивать купола, в которые потом люди смогут переселиться. Сначала что-то простое, надувное.
М. БАЧЕНИНА: Где гулять, где работать, где телек?
А. ЗАХАРОВ: Внутри поселения.
В. ЕГОРОВ: Телек будет показывать с задержкой сигнала от 3 до 20 минут.
М. БАЧЕНИНА: А потом там откроют радиостанцию, и мы поедем туда.
А. ЗАХАРОВ: Может быть, но в один конец.
М. БАЧЕНИНА: Насколько реальны перспективы, как быстро NASA соберутся там станцию ставить?
В. ЕГОРОВ: Сейчас они объявили некий план, который к 2038 году обещает посадку на Фобосе, спутнике Марса.
М. БАЧЕНИНА: Удивительно неправильной формы.
В. ЕГОРОВ: Многие космические тела похожи на картошку.
М. БАЧЕНИНА: Меня это почему-то удивляет.
В. ЕГОРОВ: Высадка на Фобос гораздо легче, чем на Марс. Там нет атмосферы, гораздо слабее гравитация, её почти нет, поэтому проще сесть, проще улететь. Но на Марсе всё гораздо сложнее. Даже план с Фобосом настолько затратный, что по нынешним бюджетам NASA он неподъёмный. Технически можно лететь, подготовиться лет за 10.
М. БАЧЕНИНА: А зачем нам Фобос?
А. ЗАХАРОВ: Он ближе.
В. ЕГОРОВ: Первый полёт на Фобос будет без посадки на Марс, просто сели на Марс, порулили дистанционно, сидя на Фобосе, марсоходами на Марсе и улетели.
М. БАЧЕНИНА: Разведка боем.
В. ЕГОРОВ: Посадка на Марс гораздо сложнее, чтобы взлететь с него, тоже нужна ракета. Ракету сначала надо посадить, экипаж надо сажать в спускаемой капсуле, а ракету, которая нужна на взлёт, нужно отдельно посадить.
М. БАЧЕНИНА: Ракету нужно построить заново на Марсе?
В. ЕГОРОВ: Либо посадить готовую к старту. Есть идея о том, что можно её посадить пустую, не заправленную. А горючее уже добыть из того, что есть на Марсе.
А. ЗАХАРОВ: Прямо добыть?
М. БАЧЕНИНА: Кирка, лопата, каска с фонарём.
В. ЕГОРОВ: Если разложить воду на кислород и водород, то это уже будет компонент ракетного топлива. Другое дело, что они криогенные, и это гораздо сложнее. Есть некая технология, которая позволяет из атмосферы Марса выработать не водород и кислород, а кислород и метан. Но для этого нужно немного привезти с собой водорода и, добавляя его в эту реакцию, можно получить метан и кислород. Это не самое эффективное, но гораздо более удобное топливо для старта.
А. ЗАХАРОВ: А метан ведь там и так в каком-то количестве есть?
В. ЕГОРОВ: Метан там в совсем ничтожном количестве, до 30 частей на миллиард. Если мы возьмём килограмм местной атмосферы, то из миллиарда частей других атомов, их которых она состоит, будет лишь 30. И это ещё высокая концентрация метана, которая там зарегистрирована.
М. БАЧЕНИНА: Мы всё это делаем дистанционно, изучаем дистанционно, способы неплохие, но всегда существует вероятность ошибки. Люди прилетели, примарсились, поняли, что ошиблись с расчётами на Земле. Я имею в виду не математические расчёты. Допустим, за воду приняли нечто другое.
А. ЗАХАРОВ: Это маловероятно.
М. БАЧЕНИНА: Но это всегда встречается в научной фантастике, это ходы такие. Облом – и всё, выхода нет.
А. ЗАХАРОВ: Реальный мир скучнее, чем фантастика.
В. ЕГОРОВ: Во-первых, фантастика не лучший способ для выстраивания планов для будущего.
М. БАЧЕНИНА: Я не беру это за модель, просто как повод для вопроса.
В. ЕГОРОВ: В истории космонавтики бывали случаи: как же мы с этим прилетели и как полетим обратно. История с «Аполлоном-13», когда было два аккумулятора с разных кораблей состыкованы, при этом один не подходил в слот другого, приходилось сильно изворачиваться.
А. ЗАХАРОВ: Если бы не взорвалось всё лишнее, такой проблемы не возникло бы.
В. ЕГОРОВ: Даже опыт космонавтики показывает, что человек может ошибаться, и ошибка в космосе не исключена при всей тщательности подготовки. Опыт показал, что наличие экипажа в том месте, где произошла ошибка, значительно повышает надёжность, экипаж может ремонтировать, марсоход сам себя не отремонтирует.
А. ЗАХАРОВ: Человеческий фактор в обе стороны работает: может починить, может всё испортить.
В. ЕГОРОВ: Примеров, когда было испорчено экипажем, не было, экипаж вступал в тот момент, когда починить было невозможно. Единственный момент, когда произошла гибель «Союза-10», когда три члена экипажа погибли, был момент, что проблему можно было решить, просто заткнув пальцем клапан.
М. БАЧЕНИНА: Они не догадались?
В. ЕГОРОВ: Не дотянулись, неудобно был расположен клапан, который начал выпускать воздух раньше времени. Он должен был открыться в атмосфере, а открылся в космосе. Вопрос эргономики был не продуман.
М. БАЧЕНИНА: Такая трагичная и глупая история.
А. ЗАХАРОВ: Мы туда прилетели, поставили базу, мы можем его теоретически сделать пригодным для жизни – не так, что мы живём в надувных шатрах? Есть шанс его изменить, пускай не быстро? Это фантастика, но это обсуждается. Я про терраформирование.
В. ЕГОРОВ: Теоретически можно, но, конечно, не теми средствами, что есть у человечества сейчас и не теми способами, которые в настоящее время обсуждаются в СМИ и предлагаются в качестве радикальных и быстрых средств изменения условий.
М. БАЧЕНИНА: В середине сентября глава компании Tesla Элон Маск предложил сбросить на полюса Марса термоядерные бомбы. Сказал, что неуютная планета, негостеприимная, и это наиболее быстрый метод. Для колонизации, по его словам, необходимо создать, парниковый эффект, это будет очень долго, а бомбы ускорят весь процесс, сделают планету более похожей на Землю значительно быстрее.
В. ЕГОРОВ: Он такое сказал, это было на юмористическом шоу. Но ничего нового он не сказал, он пересказал то, что написано в Википедии в статье «Колонизация Марса». Он лишь озвучил идею, про бомбардировку полюсов речь идёт лет 30, если не больше. Когда это предлагалось, когда люди опробовали возможность создания мощных взрывов, они не имели достаточно данных, чтобы говорить о том, что творится на полюсах Марса. Тогда считалось, что большая часть марсианского льда углекислотная, и тогда эта идея выглядела адекватно: мы растопим этот лёд, он выделится в атмосферу, углекислый газ – это парниковый газ, и станет теплее.
А. ЗАХАРОВ: Он же улетел бы, масса Марса гораздо меньше, газом труднее удерживаться в атмосфере.
В. ЕГОРОВ: Углекислый газ достаточно тяжёлый, чтобы держаться даже при гравитации Марса.
М. БАЧЕНИНА: В голове сразу зазвучала песня «Один раз в год сады цветут», на Марсе всё сразу зацветёт.
В. ЕГОРОВ: Оказалось, что большая часть марсианского льда – вода, а не углекислота.
А. ЗАХАРОВ: Что и хорошо, и плохо.
В. ЕГОРОВ: Хорошо для базы, чтобы быстро построить и запитать от местной воды. Но бомбить воду бесполезно, через несколько дней она выпадет снегом, и будет только хуже, потому что снег лучше отражает свет, планета станет ещё холоднее. Углекислого газа там мало, углекислого льда ещё меньше. Даже если мы возьмём всё запасы углекислого льда и растопим их одновременно, содержание углекислого газа в атмосфере лишь удвоиться. А надо, чтобы оно увеличилось примерно в 170 раз.
А. ЗАХАРОВ: С собой с Земли тоже столько не привезёшь.
В. ЕГОРОВ: В идеале было бы притащить с Венеры, но это не нашими средствами, не в этом веке, по крайней мере.
М. БАЧЕНИНА: Виталий, если сделать хит-парад планет от менее или более пригодной для терраформирования, кто на первом, втором и так далее местах?
В. ЕГОРОВ: На первом Земля. Кроме Марса, бесполезно где-то пытаться. Про Венеру ходят разговоры, но даже если мы уберём там 94% всей атмосферы куда-то – на Марс, например, то останутся всё равно кислота, очень мало воды по сравнению с Марсом, там Солнце близко, никуда от этого не денешься. Нагреться в космосе гораздо проще, чем остудиться.
А. ЗАХАРОВ: Получается, Марс – переходная станция, а потом куда-то подальше?
М. БАЧЕНИНА: В галактики.
А. ЗАХАРОВ: Хотя бы в другие солнечные системы. Но это в будущем.
М. БАЧЕНИНА: Я шагаю далеко.
В. ЕГОРОВ: Это даже не в следующем веке.
М. БАЧЕНИНА: Вы смеётесь над моей склонностью к научной фантастике, а, кстати, слово терраформирование пришло из научной фантастики. Если бы не писатели, не было бы у нас такого слова.
А. ЗАХАРОВ: Я люблю научную фантастику, путать не надо.
М. БАЧЕНИНА: Тот же Элон Маск – его же Айзек Азимов вдохновлял с самого детства. Не смейте смеяться надо мной.
А. ЗАХАРОВ: Не будем. От слушателей поступил вопрос: «Из чего состоит атмосфера Марса?» Кроме углекислого газа, что там есть ещё? И какая там температура на поверхности сейчас, на сколько градусов его нужно нагреть?
В. ЕГОРОВ: 95% состава атмосферы Марса – это углекислый газ. Про что-то ещё там даже не говорят, 3% кислорода, 2% азота и остатки аргона.
А. ЗАХАРОВ: Северное сияние не увидим там?
В. ЕГОРОВ: Хотя что-то похожее на полярное сияние со спутников там регистрировалось.
А. ЗАХАРОВ: Свечение углекислого газа?
В. ЕГОРОВ: Скорее всего, да. В оптическом диапазоне это не видели, с помощью спектрометров.
По поводу температуры: максимально зарегистрированная на поверхности у экватора днём летом плюс 20 градусов.
М. БАЧЕНИНА: Кайф!
А. ЗАХАРОВ: Мне больше и не надо.
В. ЕГОРОВ: К ночи в эти же дни она опускается примерно до минус 50.
М. БАЧЕНИНА: Да ладно, в «Икее» вон какие одеялки продают.
В. ЕГОРОВ: Зимой у экватора минус 50 днём, минус 120 ночью.
А. ЗАХАРОВ: Уже похуже.
В. ЕГОРОВ: На полюсах до минус 140 градусов.
М. БАЧЕНИНА: А как мы будем это преодолевать? Выход за пределы базы нам не светит?
В. ЕГОРОВ: В скафандрах. В разреженной атмосфере холод не так сильно ощущается, потому что на Земле переносчиком тепла является атмосфера. Ветер подул – нам стало холодно. Тепло отнимают молекулы воздуха.
М. БАЧЕНИНА: Ветра сдувают.
В. ЕГОРОВ: Чем влажнее воздух, тем сильнее охлаждение идёт, на Марсе таких проблем практически нет.
М. БАЧЕНИНА: А время суток там также воспринимается?
В. ЕГОРОВ: Да.
М. БАЧЕНИНА: Ночь темнее, день светлее?
В. ЕГОРОВ: Ночь – не сказать, что темнее, небо яснее, лучше звёзды видно. Спутники летают, они поменьше Луны, но тоже яркие. Юпитер там яркий, гораздо ближе, чем к нам.
М. БАЧЕНИНА: Меня это всё пугает. Незнакомое небо меня пугает больше всего.
В. ЕГОРОВ: Небо такое же.
М. БАЧЕНИНА: Там другие тела. Если я кроме Луны что-то увижу, мне уже страшно от одной мысли.
А. ЗАХАРОВ: Картина созвездий не очень сильно должна отличаться.
В. ЕГОРОВ: Звёзды такие же.
М. БАЧЕНИНА: Помимо Луны есть другое тело, я жила с ней всю жизнь и собираюсь с ней помереть. Солнце ещё. Мне не нужны юпитеры. Как-то это жутковато. Представляете, как там лунатики могут активизироваться?
А. ЗАХАРОВ: Представляем. Дело не в Луне, лунатизм с Луной не связан.
М. БАЧЕНИНА: Получается, что NASA сделал много понта из ничего, извините за жаргон.
В. ЕГОРОВ: Не из ничего, но громко у них это получилось. Нынешнее заявление можно сделать пиаром фильма, который сейчас выходит.
М. БАЧЕНИНА: С Мэттом Деймоном, «Марсианин».
В. ЕГОРОВ: На «Марсианине» будет логотип NASA, поэтому он активно участвует в пиаре этого фильма.
А. ЗАХАРОВ: Популяризировать эту идею, привлекать внимание к Марсу – хороший пиар-ход, все это обсуждают.
М. БАЧЕНИНА: Ещё готовится команда в одну сторону?
В. ЕГОРОВ: Когда начинали всё это, не думали, что получится фейк, но сейчас в лучшем случае у них это выльется в «Дом-2»: мы играем, как мы полетим на Марс. Но реально они никуда не полетят.
А. ЗАХАРОВ: Но реальные полёты уже обсуждают.
В. ЕГОРОВ: Обсуждать можно всё что угодно. Проект написали. Его раскритиковали, они попытались защищаться, и стало ясно, что они смутно себе представляют, куда собрались.
М. БАЧЕНИНА: Спасибо, заседание закончено. Спасибо Вам огромное.
В. ЕГОРОВ: Пожалуйста.
Источник
Комментариев нет:
Отправить комментарий